Лев Николаевич, Вы форменная сволочь. Гениальная, но сволочь. И это произведение есть прямое тому подтверждение. Как можно так терзать души читателей? Кто Вам дал такое право?! Вы были душевнобольны?
самые же душевнобольные – это несомненно те, которые в других людях видят признаки сумасшествия, которых в себе не видят.
Читая, я чувствовала себя то самим Гешей, то ловила себя на мысли, что во мне есть многое от жены его - Лизы. Правда, Степанидой я себя ни разу не почувствовала. Слава Богу! (Слава ли?)
Изначально мне казалось, что Лиза будет легкомысленна и вскорости променяет Евгения на какую-то другую влюблённость, которая была свойственна её существу и с ней случится что-то похожее на "Крейцерову сонату". Я гордилась упорством и трудолюбием Евгения, когда он взялся возрождать имение и поднимать хозяйство. Гордилась его рассудительностью относительно его естественной мужской потребности и встреч со Степанидой. Хотя, признаться, меня не покидала мысль, что Евгений в какой-то степени занимался самооправданием перед своей мужской надобностью. Чего, по моему мнению, ему делать совершенно не стоило. Такова природа здорового человека. Природа здорового мужчины. И он нашел разумный выход из этого - пользоваться женщинами с их согласия. Да, я понимала и принимала его слабину перед этой красивой русской женщиной.
В белой вышитой занавеске, красно-бурой паневе, красном ярком платке, с босыми ногами, свежая, твердая, красивая, она стояла и робко улыбалась.
Помнил, что чистая, свежая, недурная и простая, без гримас.
Это как увлечься самим естеством.
Я понимала все эти мытарства бедного Геши уже после его женитьбы, когда он случайно столкнулся в собственном доме со Степанидой. Да, настоящий мужчина должен время от времени испытывать смятение и искушения, и должен бороться с ними. Успешно бороться. Несмотря на имя (моё субъективное отношение), Евгений был настоящим мужчиной. Самым что ни на есть настоящим. Да, ему немного не хватило твёрдости, коей он, по моему глубочайшему убеждению, обладал в полной мере. Да, он был честен с собой, признаваясь самому себе в своей слабости и борющийся с ней хотя бы из уважения к Лизе, с чего, собственно, и начинается Мужчина с большой буквы. Да, я понимаю и принимаю момент, когда он сдался и стал терять голову при мысли об этой простой, легкомысленной, манящей женщине. Полагаю, что ему самому нравилась эта его страсть, и через это удовольствие ему не хватило той крохотной толики твёрдости с ней, этой стратью, бороться.
Да, я понимаю эту легкодоступную Степаниду, которая по-женски видя свою власть над барином, легкомысленно игралась с ним. Но относилась к этой власти несерьёзно, как и к самому барину, не увлёкшись им. Это следует хотя бы из тех моментов, когда Евгений не являлся на "свидания", Степанида, не утруждая себя долгим ожиданием и с лёгкостью уходила.
Да, Лев Николаевич, я всё это понимаю. Не могу понять только одного, почему Вы, написав второй вариант окончания повести, не написали третий? Так называемый "happy and", который так необходим вашему читателю, чтобы перестать испытывать душевные муки после прочтения этого произведения. Это было поистине бесчеловечно с Вашей стороны.
И нет, я никого не осуждаю. Даже Льва Николаевича.
«Почти всегда, поискав в себе, мы найдем тот же грех, который мы осуждаем в другом. Если же мы не знаем за собой именно того самого греха, то стоит только поискать, и мы найдем еще худший. » Л.Н.Толстой