Обычное состояние - ехать по утру на работу и думать, что так не случится никогда. И всё равно чувствовать рядом...
Снег... Без куртки - в одном свитере тепло. Пройдя до машины, отпечататься на девственности снега своей радостной неуклюжестью. Тихо... Снег жадно глушит все звуки. Оранжевые фонари - как я люблю. Деревья родного двора паутиной веток. По тёплой, ещё домашней коже лица, мелким дождём отмечаются снежинки. А внутри всё время чувствуется уже ускользающее неодиночество. Насквозь придуманное.
Забей уже. Уже совсем не страшно. Даже не обидно. Всего навсего - больно. Почему-то как вновь. Как будто первый раз. Да знаю я, что проходяще. Жаль только, что потом больше ничего не будет. Жить-то? Ну, буду, и что? Кому нахрен потом нужна будет такая жизнь? Сейчас музыкой - сердце из груди и всё насторожено. Придуманно. Интраверт, говорите? Аха. Но когда мир внутри умирает, умирает и смысл. А дожить кое-как каждый дурак умеет. Вот и ты живёшь скомкав и скомкавшись. Разменявшись на дешевый уют и относительную обеспеченность. Говоришь всё так же примерно красиво. Громко. Но чаще пусто. Случается тебе меня схватить больно за живое. Чувствуется, что с какой-то твоей глубокой, по-детски непримиримой обидой и горечью. Даже с каким-то твоим сожалением. Ну разумеется, придумываю себе всё.
Стандарт - хочу писать. Сажусь. Ничего в голову не идёт. Потом выходит монолог. Почему-то всегда однобокий. Про одного и того же человека. Тяжелая я ноша. Нежеланно приручённая. Как бы теперь отвязаться, да? А не надо жалеть. Надо просто рвать. Оторвать, выбросить и забыть. Рвалось. Выбрасывалось. А оно всё равно, вот ведь - поскуливало, ждало как пёс, упорно приползало назад израненное и приростало. Со уродливыми неровными шрамами. С гнойниками с трудом заживающими. Но приростало. Всё так же будучи идиотски верным. Вот ведь - собака и есть. Преданная глупая собачонка - душонка эта. Моя душонка...
Хорошо, что я теперь всё знаю. Хорошо, что теперь всё знаешь ты.